Портал о бизнесе и финансах

Чжaн Синь в 14 лeт пoшлa рaбoтaть нa фaбрику, чтoбы пoмoгaть мaтeри, с кoтoрoй oни ютились в oднoй кoмнaтe. Сeгoдня oнa oблaдaтeль сoстoяния в $3,1 млрд и влaдeлицa SOHO China, сaмoй успeшнoй дeвeлoпeрскoй кoмпaнии Китaя.

Чжaн ​Синь и Пaн Шийи, супруги и сoвлaдeльцы SOHO China, — звeзднaя пaрa китaйскoгo бизнeсa, мeцeнaты, миллиaрдeры и сoвлaдeльцы кoмпaнии с кaпитaлизaциeй $2,6 млрд. Oбa прoшли путь oт пoлнoгo лишeний дeтствa дo вeрxниx пoзиций в рeйтингax бoгaтeйшиx людeй мирa. Сeгoдня Чжaн чeтвeртaя срeди сaмыx сoстoятeльныx жeнщин КНР пo вeрсии Forbes.

Чжaн Синь тaк oписывaeт свoю сeмью: «Кaрьeру мoиx рoдитeлeй, кaк и мнoгиx другиx прeдстaвитeлeй интeллигeнции, прeрвaлa «культурнaя рeвoлюция». Мы oкaзaлись в нищeтe, нo я всeгдa знaлa, чтo выбьюсь в люди». Этa увeрeннoсть в сeбe стaлa ключeвым фaктoрoм жизнeннoгo успexa Чжaн, писaлa Ингрид Ли в биoгрaфичeскoй книгe «Чжан Синь: Возвращаясь в Китай».

​Трудное детство

Чжан родилась 24 августа 1965 года в семье бирманских китайцев, за несколько лет до этого вернувшихся на родину. В Бирме ее ​родителям принадлежал кондитерский бизнес. Этнические китайцы в Юго-Восточной Азии, с одной стороны, зачастую добивались успеха, с другой — испытывали постоянные притеснения со стороны титульной нации, бирманцев. И в 1950-х годах родители Чжан бежали от погромов на историческую родину. В Китае оба стали работать переводчиками в государственном бюро иностранных языков — транслировали за рубеж идеи Дэн Сяопина и Чжоу Эньлая. По меркам коммунистического Китая, семья жила в комфорте.

Детство родившейся в Пекине Синь прошло в унылой пятиэтажке на окраине китайской столицы. «Здания были серыми, все одевались в серое. Мы неба синего не видели», — вспоминает она ощущение коммунистического комфорта.

Период ее отрочества пришелся на десятилетие «культурной революции» (1966-1976 годы). Кампания, развернутая председателем Центрального комитета Коммунистической партии Китая Мао Цзэдуном, была направлена на уничтожение оппозиции и укрепление режима личной власти. Ею была охвачена вся страна, и семья Чжан не стала исключением. Однако отношение родителей к «культурной революции» оказалось диаметрально противоположным и раскололо семью. Отец поддерживал линию Мао, мать — наоборот. Обычными были домашние ссоры и скандалы, доходившие до рукоприкладства.

Чжан едва исполнилось пять, когда родители разошлись; она осталась с матерью и вскоре отправилась с ней в трудовой лагерь, куда ту послали как неблагонадежный элемент. В большом поселении в провинции Хенань они жили тяжелой жизнью, испытывая недостаток в еде и элементарных средствах гигиены. Чжан часто приходилось оставаться у знакомых или родственников, когда мать уходила на работу. Девочка проводила дни, играя с домашними животными и исследуя окрестности.

В Хенани Чжан пошла в начальную школу, но тогда учеба ее не увлекла — за два года она поменяла семь школ. В 1972 году матери Чжан наконец позволили вернуться в Пекин, и она возобновила работу в бюро иностранных языков. После уроков Чжан обычно шла на работу к матери — детям сотрудников полагался бесплатный обед. В бюро Чжан впервые увидела иностранцев и зарубежные фильмы, ведь там периодически устраивали кинопоказы. Конечно, ей понравилась яркая иностранная жизнь. И вскоре ей повезло столкнуться с ней воочию. Когда китайцам, рожденным за пределами КНР, разрешили выезжать из страны, мать Чжан решила переехать в Гонконг — на тот момент британскую колонию, экономические и социальные ворота за рубеж для многих жителей материкового Китая.​

Впрочем, первая встреча с капитализмом не была радужной. В Гонконге в 1980-х годах жили немало беженцев из коммунистического Китая. Мать и дочь поселились в трущобах, в комнате, где помещалась лишь одна двухъярусная кровать. Жить фактически приходилось начинать заново. Чжан, которой на тот момент исполнилось 14 лет, пошла работать на швейную фабрику, а затем на завод по производству электроники, где платили больше. Ее рабочая смена могла длиться до 16 часов — условия, в которых, по словам Чжан, до сих пор работают в КНР.

Тогда она ясно поняла, что карьеру можно делать только в офисе. Чжан записалась в ночную школу, на курсы бухгалтеров, после которых устроилась кладовщицей. Дальнейшее образование она решила получать за рубежом. 1985 год стал поворотным в судьбе Чжан. Она скопила достаточно денег на учебу за границей и уехала в Великобританию, где сначала поступила на курсы секретарей, чтобы выучить английский. А в 1987 году, получив грант и стипендию, поступила в Институт стран Азии и Африки при Университете Сассекса. «Учеба в университете оказывает огромное влияние на всех студентов, поскольку так они усваивают жизненные ценности, — вспоминает Чжан. — Именно Сассексу я обязана приобщению к британской и европейской культурам, и за это благодарна своему университету».

​Чжан решила изучать экономику. Так, по ее мнению, она могла понять принципы работы рыночной модели, работу частных компаний и акционерных обществ снаружи и изнутри, их способность быть локомотивом экономических преобразований. Свой диплом она посвятила приватизации в Китае. После защиты в 1991 году она продолжила обучение в Кембридже, который окончила год спустя. Если Сассекс залечил раны от трудного детства Чжан, то Кембридж стал трамплином для карьеры. Учеба в престижном университете не только помогла Чжан усвоить суть европейского либерального социализма, но и лучше понять себя. У нее укрепилось возникшее в Сассексе осознание того, что ее место — в Китае. Ей не терпелось попробовать себя в банковском деле, где она рассчитывала использовать свои экономические познания.

Сложно было найти более благоприятное время для возвращения на родину. К 1992 году интерес иностранцев к Китаю достиг пика. Инвесторы смотрели на развивающуюся экономику и рынок объемом 1,2 млрд потребителей как на золотую жилу. В страну текли многомиллиардные инвестиции, а инвестиционные банки постоянно расширяли свое присутствие на китайском рынке, активно рекрутируя сотрудников со знанием местной специфики. ​Чжан пригласили в банк Barings. В 1992 году девушка получила работу в офисе в Гонконге. Когда гонконгское подразделение Barings было поглощено Goldman Sachs, Чжан переехала в Нью-Йорк, где оказалась у самого подножия Уолл-стрит — на позиции аналитика. Она работала по 12 часов в день, готовя материалы для инвестпрезентаций. Как у большинства яппи с Уолл-стрит, личной жизни у Чжан не было. В 2005 году в интервью журналу New Yorker Чжан призналась, что ненавидела инвестбанкинг. «На Уолл-стрит, казалось, вся иерархия моральных ценностей была перевернута, — вспоминала Чжан. — Люди матерились, относились друг к другу по-свински, презирали бедных и обожали богатых». По ее словам, это все напомнило ей о работе на швейной фабрике. «Разница лишь в том, что в Гонконге конкуренция превращала людей в близоруких мышей, а на Уолл-стрит — в волков и тигров», — объясняет Чжан.

Собственный бизнес

Чжан вернулась в КНР в 1994 году, когда китайская экономика прощалась с ортодоксальным марксизмом. Пекин с 600-летним дворцовым комплексом «Запретный город», окруженным унылыми постройками в советском стиле, готовился обновить свой архитектурный облик. Рабочие стекались в китайскую столицу на фоне стремительного роста экономики, составлявшего в среднем 10% в год. Знакомый Чжан посоветовал ей пойти в строительную компанию Beijing Vantone Real Estate (Vantone), которая на тот момент была одним из пионеров столичного девелоперского рынка. Именно в Vantone Чжан познакомилась со своим будущим мужем, Паном Шийи, сооснователем и партнером компании. По словам Пана, это была любовь с первого взгляда. «Пан мне показался романтиком, честным, оригинальным, с прекрасным чувством юмора, что меня сразу зацепило», — вспоминает Чжан.

Пан предложил Чжан выйти за него на четвертый день знакомства. Еще спустя три дня Чжан сказала «да». «Я согласилась, несмотря на то что он только недавно развелся, был небогат и к тому же стремительно лысел», — вспоминала бизнес-леди.

Жизненный путь Пан Шийи был похожим. Он родился в 1963 году в бедной деревеньке городского округа Тяньшуй провинции Ганьсу на западе Китая. «Если мое детство было полно лишений, то Пану жилось еще хуже», — как-то сказала Чжан. В 1982 году Пан окончил нефтегазовый колледж в Пекине. До 1987 году работал в Министерстве нефти, после чего ушел в строительный бизнес. В 1992 году вместе с партнерами учредил девелоперскую компанию Vantone.

В 1995 году, когда Чжан отметила свое 30-летие, пара решила открыть собственный бизнес. Так появилась компания Hongshi (Beijing Redstone Industries), которая затем превратилась в SOHO China. Название SOHO — это аббревиатура концепта, который они положили в основу своего бизнеса, — Small Office, Home Office (SOHO), то есть «малый офис, домашний офис». Вдвоем супруги были способны свернуть горы: Чжан использовала свой опыт для привлечения средств у инвестбанков и приглашения архитекторов с мировым именем, Пан — свои связи для приобретения участков под застройку.

По словам Чжан, она вложила в компанию большую часть накоплений, сделанный во время работы на Уолл-стрит. Первой сделкой стала покупка земельного участка площадью 4 кв. км на окраине Пекина, где раньше располагался ликеро-водочный завод. Супруги сделали ставку на то, что правительство вскоре позволит гражданам брать ипотечные кредиты и предприниматели станут приобретать домашние офисы — помещения, где они могли бы жить и работать одновременно.

Так появился проект жилищно-офисного комплекса SOHO New Town, который был закончен в сентябре 1998 года. В десяти зданиях расположились 48 магазинов, 283 офиса и 1897 квартир.

Вначале Чжан пыталась развивать проект по-западному — брала кредиты у иностранных инвестбанков и фондов, но после азиатского финансового кризиса 1997-1998 годов взяла на вооружение стратегию Пана и стала привлекать средства выборочно, зачастую под высокие проценты, опираясь на схему «строй и продавай». Эту модель SOHO сделала своим основным инструментом и использовала вплоть до 2007 года, когда вошла в листинг Гонконгской биржи. Книга заявок на акции компании была переподписана 169 раз, следует из релиза SOHO China по итогам IPO.

В результате размещения SOHO выручила $1,65 млрд за 31% акций, а по итогам первого торгового дня их курс подскочил на 15%, доведя капитализацию компании до $6 млрд, писал Forbes. Выход SOHO на биржу стал крупнейшим по объему среди азиатских компаний, занимающихся коммерческой недвижимостью. Одним из инвесторов SOHO China стал саудовский принц Аль-Валид бин Талал, племянник нынешнего короля Салмана.

Сегодня бренд SOHO доминирует в архитектурном ландшафте Пекина. По мнению экспертов, это произошло благодаря ясной стратегии компании. Чжан и Пан строили здания для таких же предпринимателей, как они сами, среднего класса, тогда как их конкуренты возводили либо шаблонные офисные центры для крупных международных компаний, либо шикарные виллы и изысканные апартаменты для китайских нуворишей.

Сегодня SOHO работает в центральных районах Пекина и Шанхая и занимается одновременно девелопментом, арендой, управлением недвижимостью и инвестициями в нее. Портфель возведенных компанией коммерческих и жилых объектов составляет 5,5 млн кв. м.

Супруги-партнеры

Пан и Чжан стали друг для друга не только самыми близкими людьми, но и идеальными бизнес-партнерами: Чжан строит дома, а Пан их продает. В 2002 году пара удостоилась премии Венецианского архитектурного фестиваля — за уникальный проект «Коммуна Великой Китайской стены», на который они пригласили 12 архитекторов со всей Азии. Коммуна представляет собой бутик-отель, состоящий из вилл китайской консольной конструкции из бамбука и домов в древнекитайском стиле.

В последние годы Чжан стала больше внимания уделять благотворительности и образовательным проектам. В 2005 году супруги стали последователями религии бахаи — исламско-синкретического учения. К религии Чжан привел кризис в семейных отношениях, как-то призналась она. По ее словам, благодаря вере она поняла, что молитва может нести умиротворение. «Мы слишком надеялись на то, что материальные блага выведут образование на новый уровень, что, в свою очередь, ускорит социальный прогресс, — как-то написала она в китайском сервисе микроблогов Sina Weibo. — Но на примере Китая мы осознали, что заблуждались на этот счет».

​Чжан надеется, что вера поможет не только ей, но и всему Китаю сбалансировать стремительное развитие экономики и уровень духовности, который значительно от нее отстает.

В 2014 году фонд SOHO China Foundation запустил программу SOHO China Scholarships объемом $100 млн, которая направлена на оказание финансовой поддержки китайской молодежи, поступающей в ведущие международные университеты.